Впереди жарка. Нужно обойти её максимально осторожно. Заденешь хоть кусочек, и огонь взметнется метра на три.
Лапа осторожно наступает на жухлую траву, бок чувствует палящий, знойный жар. Но может быть куда жарче. Если оступиться, сделать неверный шаг...
Раздается выстрел. До чего же громкий. Закладывает уши. Нужно бежать в сторону, бежать, чтобы не зацепило пулей. Тело дернулось в сторону. А там жарка. Протяжный визг слепых собак, запах их паленого мяса. И вдруг прямо перед твоей испуганной мордой огненный всполох. Жар огня, боль, бесконечная боль...
Фридрих проснулся, тяжело дыша и чувствуя страх всем сердцем. Его единственный глаз был широко раскрыт и смотрел вниз, на доски под лапами. Одна из них была совсем трухлявой и поросла плесенью. Пес глядел на темно-зеленое пятно плесени и потихоньку успокаивался. Не первый и не последний кошмар.
Впрочем, этот кошмар снился ему часто. В нем хаски заново переживал события, свершившиеся год назад, когда он потерял глаз и веру в людей.
Подумав, Фридрих решил, что уже пора выходить из своего временного пристанища - старого, чуть тронутого радиацией домика из некрепких досок. Его жизнь теперь только и состояла, что из ежедневной ходьбы и коротких ночлежек в случайных убежищах. Жизнь одиночки и бродяги.
Хаски вышел из дома. В его небесно-голубой глаз ударил луч солнца, каким-то неведомым образом выглянувшего в маленький проем меж серых облаков. Он зажмурился и с наслаждением зевнул. Пора в дорогу. Исхудавшее брюхо отозвалось голодным урчанием. Я непременно найду пропитание, - как-то безнадежно пообещал себе Фридрих. Он еще не опустился до того, чтобы питаться мутантами, но чувствовал, что дело к этому идет.
Сильные, тренированные лапы несли его вперед. Все еще не ослабший, мощный зверь, он мог представлять угрозу для своих врагов. Но если бы я был немножечко более сыт, то свернул бы горы, - подумал пес. Он действительно не знал, чем ему теперь питаться. К людям хаски идти не хотел, мутантами питаться - тоже. Выхода не было.
Он шел так быстро, как мог, но на бег не переходил. Не хотел понапрасну расходовать силы. Сам того не зная, Фридрих двигался по направлению к территориям псайтеров. Когда-нибудь я обязательно найду такое место, в котором смогу жить. Его шкура до сих пор помнила огонь жарки, хотя шерсть на опаленных местах уже выросла заново. Шерсть была кое-где спутана колтунами, где-то в нее набился репей. Хаски абсолютно не следил за собой с тех пор, как стал вести бродяжнический образ жизни. Его даже можно было принять за чернобыльского пса, таким неухоженным он был.
Фридрих прошел почти все. Прошел даже Ржавый лес. Ну, как сказать прошел - прополз, стараясь не касаться Жгучего пуха, жалящего больнее любой пчелы.
И теперь шел между старых зданий, ветхих построек, машин. Впереди был лес - с черными стволами и новыми опасностями. Где-то неподалеку гнил труп слепой собаки - хаски чуял его тошнотворный, но привычный запах. Ни за что на свете он не стал бы есть полусгнившую, кишащую червями и зараженную радиацией плоть. Сглотнув, он шатнулся в сторону, чтобы запах не долетал до его носа.
Надо идти вперед, - твердил себе он и шагал, шагал... пока не остановился, услышав странный шорох.

Шорох. Очень странный шорох. Прямо у леса. То есть, совсем рядом. Почему странный? В Зоне любой шорох странен. У охотников, за пределами Зоны, бытует мнение - если в лесу тихо, не слышно птиц и зверей, это не к добру. А здесь все наоборот. Зона. Такая сумасшедшая, ненормальная, неправильная.
Фридрих сделал один шаг по направлению к звуку. Из-за древесного ствола выскочила крупная серо-бурая крыса. Её черные глаза-бусинки зловеще посверкивали. Пес от неожиданности шатнулся в сторону. Крыса буравила его взглядом своих невероятно умных глаз. Казалось, она понимала все.
Многие недооценивают крысиный интеллект. Чего только стоят крысиные драки! Взять, к примеру, волков. Во время боя, выясняя, кто из них сильнее, они рвут острыми зубами шкуры друг друга, терзают и убивают. Молодые олени дерутся весной, раня противников острыми рогами. А острота кошачьих когтей не раз причиняла им боль. Крысы - совсем другое дело.
Хаски спокойно смотрел на крысу. Эти зверьки уже давно стали его спутниками. По ночам он часто чуял их запах и чувствовал, как они щерятся, ждут, пока он ослабнет и им можно будет закусить.
У крыс бой проходит по-особому. Цель дерущихся - не убить, а свалить противника на спину и прижать на несколько секунд. И все. Ты победить. Ты - доминантная крыса.
Фридрих улыбнулся. Крыса шевельнула многочисленными усами и подошла чуть ближе. Любопытная. Есть ли в мире тварь, любопытнее крысы?
Размышления пса прервал шумный треск деревьев. Крыса нырнула куда-то в чащу, а Фридрих поднял голову кверху и озирался единственным глазом, силясь найти источник шума. Казалось, треск был везде, он преследовал, от него не убежать. Какое-то темное пятно стремительно приближалось. В глаз Фридриха попала пылинка, и он на миг зажмурился. А когда снова стал видеть, пятно оказалось прямо перед ним.
- Ма-а-атерь божья! - взвыл он, и тут его накрыло.
Что-то тяжелое, будто камень, приземлилось сверху. Хаски понял, что у него сломались все кости, что теперь-то он точно помрет и попадет на небеса. Ну, это в мягкой интерпретации. На самом-то деле Фридрих прекрасно понимал, что попадет не на небеса, а в желудки крыс и слепых псов.
Не тут-то было. Небесно-голубой глаз чуть приоткрылся.
Рядом лежало несколько веток, а сверху давила непонятная тяжесть. Самое странное, что тяжесть была какая-то мягкая для камня. Хаски вздохнул и осторожно выполз из-под чьей-то тушки.
Ну что же, сейчас узнаем, кто это с луны свалился.
Он слегка удивился, увидев собаку. Ну, что значит слегка? Пасть открыл, ахнул, шатнулся в сторону. Собачье тело было покрыто шрамами и веточками. Веточек было больше. Хотя, Фридрих не взялся бы говорить точно, не посчитав. От собаки... почти не пахло собакой. От нее пахло Зоной.
Мне кажется, или... это псайтер?
Глаз широко распахнулся.
Год назад, лежка сталкера, жарка, огонь, пси-собака... смерть. Физическая смерть для псайтера и духовная - для хаски.
Воспоминания оживились. Вот он, псайтер. Прямо перед тобой. Беспомощный псайтер, совсем как ты год назад...