офф.: прости за корявый пост, не могу написать ._.

Челюсти щелкнули, рассекая пустоту сырого воздуха. Привкус тухлой воды теперь уже отчетливо ощущался на языке, что раздражало. И даже спустя некоторое время вкус продолжал нервировать вкусовые рецепторы гнилостной плесенью. Тихий рык разбивает тишину на крупные, кровоточащие куски, белые клыки сверкнули на сияющих бликах капель дождя; до чего же хотелось летать, только максимум она могла поднять голову к серому небу, туда, где сейчас летела черная птица, вперед, широко размахивая узкими, изящными крыльями. Она свободна, она, наверняка, видела конец, да и коли нет, то во всяком случае ей предоставлен весь этот огромный мир, вот он, весь внизу, весь в её объятиях, и ведь никто не сможет увидеть этот чертов мир так же, как эта птица. Хотя это всего лишь глупая птица, которая даже и не способна понять, какая ценная доля ей отдана. За что зона так любит этих существ? Может, это живые её частички, посыльники рассекают серость, смотря сверху вниз на примкнувшие к холодной земле фигуры и усмехаясь? Глупо так считать, но жажда свободы душила настолько, что чувство банального голода отошло на второй план. Казалось, что вот, перед тобой целые просторы и жизнь низших, да только нечто держало  крепкими цепями, не давая ей осознать истинную свободу, а не этот суррогат, как она считала.
Каждый ошибается по своему.
Капли хрустального дождя скатывались по обтянутым короткой шкурой бокам, длинные, костистые лапы путались в копнах сухой травы и всевозможных колючек. Молочный туман холодил пясти, одновременно приятно и пугающе. Возможно, лапы уже стали отниматься от непрерывной ходьбы. Шея ныла в районе холки, напоминая о неприятной встрече с одинокой шайкой псайтеров, которые приняли черную собаку, скажем так, не очень гостеприимно, оставив на холке заметный след от своих клыков. Видимо, на память. К черту память. Фуру глубоко вздохнула, наблюдала, как прозрачный пар от её дыхания медленно поднимается вверх, к серому небу. Пожалуй, это даже не грусть, а мертвенная тоска ни о чем. Просто всеобщая тоска и серость сцепили сознание в железные тиски, не давая взглянуть на мир под другим углом. Все с одной стороны просто, а с другой - немыслимо сложно. Фуру была благодарна за оставленное ей право размышлять и чувствовать чуть больше, только с каждым разом её мозги все больше и сильнее охватывала анемичность. Холод сковал внутри плитами, а закрывая глаза собака видела лишь бесконечную черноту, хотя прежде... а что было прежде? То же, только в профиль. Просто осень давала о себе знать. Времена года не отличались ничем особым, но от одиночества мысли о никому не нужных проблемах накладывались грузом серых листьев, сожженных по краям давними пожарами.
Зато абстракции были с ней.
Завод приближался с каждым шагом, и вот уже на смену траве пришли каменные блоки и возвышающееся высоко над головой блоки здания, в котором давным - давно кипела механическая жизнь. Ощущения давали знать, что стая совсем рядом, но управляющие находились поодаль от остального состава. Хотя, до этого Фуру не было никакого дела. Каменные стены приносили уверенность, среди них она могла чувствовать себя в большей безопасности, чем где - либо. Стая была рядом, и если они начнут уходить, собака почувствует это даже сквозь сон, а пока... она не хотела идти к ним. Раздоры и хаос охватили Одиум, доходило даже до драк, и ведь Ласт не могла ничего поделать с разбушевавшейся толпой. Конечно, стоит ей отдать должное, как той, кто не покинул стаю в тяжелое время... но все же.
Черное тельце свернулось в калачик, а костлявые лапы заняли место под узкой, вытянутой головой. На пасти собаки растянулась тонкая улыбка, с явной примесью бессильной злобы.
Можно только мечтать о истинной свободе, да?

Отредактировано Furu (2012-09-30 20:23:47)

офф: я буду вести от первого лица, так удобнее

Тик-так. Тик-так.
Лишь одна уютная темнота вокруг, и зловещая, звенящая от напряжения неведомого тишина. Судорога проходит по телу, незаметно для меня, но противно, крайне. Я не хочу сейчас думать, но мозг продолжает терзать истощенный организм непонятными образами, которые я, возможно, и видела когда-то, но сейчас мне хотелось просто окунуться с головой во мрак закрытых под свинцом век, просто увязть в болоте крепкого сна, чтобы даже голоса не смогли пробудить меня, но нет - глухой рык коснулся моих ушей. Честно говоря, неожиданно. Настолько, что я резко вскочила на подводящие, неокрепшие лапы, не успев подумать даже, кого в следующий миг увижу перед собой - самодовольную шавку ли, возомнившую себя сильнее псайтера, или же кого-то из стаи, но наверняка импульс предупредил меня о приближении члена Одиума. Голоса меня подводят редко, и я привыкла полагаться их зову, их словам, но такие случаи заставлял меня усомниться в правильности своего решения на счет такого слепого доверия.
Картинки перед глазами плыли волнами в разные стороны, отчего я покосилась и чуть не упала. Тело было ватным, поэтому все телесные ощущения доходили до меня смутно, будто я была сейчас в огромной толще воды и тонула. На самом деле, очень интересные ощущения, только вот я не наедине с собой, чтобы сейчас упасть на бетон и лежать, предоставляя телу возможность вытворять такие шутки со мной. Проморгаться мне не удалось, и поэтому я неуверенно, наугад шагнула вперед, стараясь вдохнуть воздух, уловить запах, приоткрытые губы в полу-оскале, благо ветер дул на меня от моего невидимого противника. Очевидно, самец. Только кто? Пока я продолжала усиленно мыслить, картинка, избегая моего внимания, собралась в единое, и теперь я могла увидеть пса, только неловкий шаг на битое стекло - и лапу пронзило болью. Но боль продолжалась недолго, ослабнув через несколько секунд после, плохо только, что кровоточит. Паранойя на тему заражения крови посетила меня, да только мне никакая зараза не страшна. Хорошо это или плохо - всегда останется большим вопросом. Ведь ты видишь, кто я.
Оправилась, тряхнув головой, и вновь оскалилась, беззвучно, как и подобает убийцам. Нет, не стоило бы смотреть на мою хрупкую внешность, пусть тело и было слабым, инстинкты и желания внутри давали хороший урок боя. Главное - тактика, жаль только мои полуумные приятели этого никак не поймут. бог с ним, зато их мускулы позволяют действовать вероломно, круша все и вся, только некрасиво это, а какое убийство без красоты? Так, просто вспоротое брюхо и кишки наружу. Я всегда ценила убийство как воплощение чувств в нем, конечно же, несуществующих. Привыкла считать, что имею чувства с эмоциями, хотя не могу обладать этим, и на словах лишь. Для меня, как и для всех псайтеров, это понятие абстрактное; но разве радиация и мутация не позволит мне делать это для себя?
Серая шкура казалась панцирем от отражающегося серого света. Наконец мой иступленный от света взгляд проскользнул медленно, противно, наверное, по рычащему. Только это не собака, скорее волк. Да, дыхание диких предков чувствовалось, и влияние дикарей отразилось и на его внешности. Его было тяжело назвать собакой, хотя знакомы мне псы, которые были похожи на волков, но в каждом из них было видно, что за серой шкурой прячется собачье прошлое. Никогда не любила собак, пусть и есть среди них достойные особи. Я уважала Ласт, например, хотя я не могла считать мутировавших собаками. Они - что - то высшее, порожденное тобой, да, зона? Ожидает напряженно, беспросветная.
Импульсы активнее застучали в голове. Неужели этот хищник тоже поражен? Тогда будет легче найти точки соприкосновения, так как шавок дико выводит из себя пси-поле, причем абсолютно любую здоровую шавку. Конечно, они считают псайтеров ниже себя, и возможно, правы. Только не все столь глупы, как мои сородичи.
- Слышишь?
Очерченные кровавым росчерком глаза смотрят на меня, и каждая половинка взора окрашена в разный оттенок одного и того же. Красиво, мне хотелось обладать таким же взглядом, только выдержать взгляд волка мне было тяжело. Я смотрела сквозь него, стараясь словно изучить изнутри. Я никогда никого не понимала, и сейчас тоже, и хотелось узнать, что в мыслях у него, только никогда не понять. Аж завидно. Немного. Черт, надо быть собой, зачем я вновь строю из себя того, кого не представляю?
Дипломатка, иди ко мне, милая.
Конечно, вступать в схватку с этим волком было бы просто глупо, поэтому я расслабила уставшую, расчерченную множеством кровоподтеков морду и привычно поджала изрезанные черные губы. Шаг, ещё шаг - и моя тушка стояла уже прямо напротив него; непростительная дерзость, но так мне хотелось выразить... покорность? Конечно, может, мне и нравилось это, но только чуть позднее дошло, как это странно и неуместно сейчас.
- Что тебе нужно? - выровнявшись, холодно произнесла я.
Амплуа.

-Любви и ласки, веришь?
Грубый голос резанул уши. Фу, зачем же так жестоко? Моя морда произвольно скривилась от неожиданности и отвращения, но спустя считанные секунды вновь приняла былое выражение - ничего, просто ничего не выражающее. Я посмотрела на него. Мне казалось, что он был зол, что настроен агрессивно, но ведь он один из нас, верно? Значит это нормально. Не стоит быть поспешной, когда видишь таких, иначе можно поплатится своей милой шкуркой. Несмотря на убогий характер, я знала, что меня любили. О да, меня и любили, и сейчас любят, несмотря на то, что дела нашей потерпевшей поражение стаи меня внешне не особо волновали. Но, кто знает, кто знает. Говорят, несмотря на неразумность, слепые псы видят многое. Только не все осознают, что видят. Но ведь я и, получается, не исключение. Хотя... не обидно вовсе.
Когда тебе закрывают глаза шелковой лентой, сначала ты чувствуешь лишь мягкость шелка, окружившего тугой петлей твою голову, а только потом обращаешь внимание на то, что ничего не видишь. Но слепота кажется проблемой только первое время, когда ты натыкаешься с непривычки на различные предметы реального мира, просто их не видя. Но потом слепой учится чувствовать все без лишнего органа чувств, обостряя внутреннее чутье. Иногда мне доводилось видеть слепых собак, лишенных одного из подаренного природой дара, и они держались на удивление ровно, словно были такими же, как и я, как и мы. Дело все в том, что все мы привыкаем, прогибаемся, пускай даже не осознавая, под новые обстоятельства. И потом чувствуем лишь только то, что доступно как замена былых ощущений. Ведь из под ленты не увидишь света или красок наступающей осени, но зато можно увидеть то, что никогда, слышите - никогда, - не увидят те, кто видят. Например, глубины прогнившего внутри мира, но ведь и в нем есть свои краски. Просто мы не знаем о них. Из-под пленки сомкнутых век они видят мягкость шелка, сухость травы и влажность нависшего над головой неба.
Просто мы об этом никогда не узнаем.
Ладно, отвлеклась. Блуждающий взор вернулся в фокус, остановившись на разноцветных зрачках волка. Ощущение нахлынувшей вдруг дерзости и небывалой уверенности в себе переполняли меня до такой степени, что я начала дрожать, лапы подкашивались. Смешно, забавно. Осторожная улыбка тронула оледеневшие губы, покрыв льдинки трещинками. Влажный, резанный по краям язык сгладил острые угла ранок, слизав кислоту, бьющую после долгой засухи. Уши прижаты к голове, только, наверняка, он думает сейчас совсем другое, он видит другие причины этого. Ну и пускай, это очень удобно, чем доказывать свое превосходство. При том, что это очень глупо в данной ситуации.
- Отчего же нет, - ломанно, глухо посыпались осколки слов с кровавых губ, - всем хочется, не все сознаются.
Воздух распадается под резкими движениями тонких лап, распадается а крупные куски туман, который до того приелся, аж тошнит. Но временами я скучала по однообразию этих пейзажей, ведь сколько мы вместе прошли, да, зона? Держит меня стальной хваткой эта земля, опутывает лапы незримыми цепями, никуда не уйдешь, только разве под кайфом этого загадочного артефакта, название которого мне не суждено узнать. А дальше все снова и снова, по кругу ада. Сколько уже кругов проделала? Наверное, я давно мертва, а это и есть ад на земле, многие говорили об этом. Когда-то. Давно было.
Черная фигура подошла с серому гиганту, и на его фоне черное пятно казалось каплей в тумане. Со стороны это казалось очень странным, но нет никого вокруг, кроме этих его безумных глаз. Я посмотрела в них, будто пытаясь вновь что-то в них увидеть. Безграничная злоба, но она была живой, что меня немного удивило. Яркие искорки жизни метались туда-сюда, под хрусталиком, под прозрачными радужками. Клыки на миг были обнажены, вестимо, бывалый охотник. Сколько ты уже тут - не считать, да?
- Куда путь держишь? - речь неразборчива, но понятна, как мне было слышно. Мудро решив, что немая борьба не приведет ни к чему, кроме лишних проблем, черная, тонкая фигурка села бок о бок с серым телом, легко коснувшись его морды. Ощущения были новы для черной, что даже от носа до хвоста вдоль хребта пробежал электрический ток. Я отвернулась, продолжая глупо улыбаться, смотря вдаль, в безграничную пустоту зоны.
Током наполнены наши сердца.

офф: извини. торопилась :3

Отредактировано Furu (2012-10-13 11:03:26)